Я обожаю Александринский театр. Моя бесконечная любовь к нему началась с «Ворона», утвердилась «Маскарадом» и подтвердилась «Оптимистической трагедией». Разве могла я пропустить «Литургию Zero»? Хотя ничего не знала о спектакле. Хотя не читала «Игрока» Достоевского. Возможно, этот спектакль не столь вызывающе-экстравагантный, не столь ярко символичный, но все же очень крутой и стильно и лаконично оформленный. Я получила огромное удовольствие от его просмотра, и, хотя далеко не все стало понятно сразу, от этого было еще интереснее. Попробую погадать еще и сейчас.
Говоря, что спектакль не вызывающий, я, видимо, несколько преуменьшила. Хотя он построен по более-менее классической формуле (не путать с классическим прочтением аля Малый театр), само его название уже бросает вызов. Подумать только – «Литургия»!!! Так назвать спектакль об игре, о рулетке! Практически, оксюморон. А ведь само оформление очень даже стилизовано под некое странное, чуть ли не языческое богослужение: поклонение удаче, Фортуне, игре. Этот постамент-алтарь в центре, стулья вокруг него и люди в плащах будто монахи тайного ордена. Эти пения: «Красное, черное, зероооо»… Чем не провокация? Чем не сопоставление игорной страсти и страсти религиозной, порою, в равной степени слепой. А это самое «зеро»? В середине спектакля на него едва ли не молятся! Столь схожее отношение к столь разным вещам – интересное и смелое наблюдение режиссера Валерия Фокина.
Еще одно ключевое значение для «Литургии Зеро» - круг. Его можно трактовать по-разному: это и символ рулетки, о чем говорят пронумерованные стулья, и порочный круг, в который загоняют себя игроки, и круг единомышленников, которым они являются, и символ несвободы, но и символ самой жизни. Для героев «Литургии Зеро» игра становится жизнью. Нет, суррогатом жизни, и главное для них – вырваться из круга, что для некоторых почти невозможно. Здесь значение воды – это снова символ жизни, еще символ вод (на «воды), куда приехали герои, но также и символ убегающих сквозь пальцы денег. Легких и нелегких – любых, но какими бы они ни были, они создают и рушат судьбы.
А герои? А что герои? Их характеры и характеристики второстепенны, все они в той или иной мере безумны, подвержены страсти – игорной страсти или страсти к деньгам, что здесь почти одно и то же. Любовь Алексея Ивановича? Безумие! Полина? Она тоже вся на нервах и не в себе, не способная отдавать отчет своим действиям. Даже бабка – и та теряет разум, что подчеркнуто гримом, создавшим эффект синяков под глазами. Но почему-то ненормальны здесь, преимущественно, русские герои, хотя иностранцы тоже не без странностей, но не в такой мере. И именно русские отличаются особой страстью к легким деньгам и игре. Спорное наблюдение, но, может, здесь есть наблюдение за нашим национальным характером, а именно надеждой на авось и на судьбу, вместо того, чтобы брать жизнь в свои руки. Не зря же где-то в спектакле есть рассуждение о том, что выигранные деньги чуть ли не лучше денег заработанных. Может, здесь противоречивый сплав презрения к деньгам и страсти к ним? Не могу понять… Рулетка как воплощение чаяний соотечественников лишь потому что здесь решает случай, а не логика или расчет, то есть легкость и равность, а не наличие преимуществ – это и есть главное преимущество?.. Не знаю.
Сама история рассказана довольно доходчиво, пусть и не всегда понятно, скажем, я с трудом понимала лепетания сценического француза, да и прочие повороты сюжета сводились снова и снова к рулетке как единственным четко прорисованным сценам, будто только вокруг нее крутится вся жизнь. Однако, это не помешало рассказать историю, начало которой, ее середина и финал вполне понятны даже не читавшему первоисточник зрителю. Я бы не сказала, что режиссер пытался проводить параллели с современностью, в этом плане все довольно стерильно, если не считать выразительного монолога о том, что в России бабку давно бы отдали под опеку. В плане оформления, как следует из сказанного ранее, все стилизовано, также спектакль содержит пару вполне провокативных, хотя и вполне безобидных, сцен с героинями, что может впечатлить неподготовленного зрителя.
Отмечу также одну из самых запоминающихся сцен. Весь спектакль бабка сидит в кресле, на котором ее носят и перемещают. Это создает ожидание зрителя, привыкшего к этим великим монументальным театральным старикам, которые уже не могут двигаться, но не могут без сцены. Мы искренне убеждены, что не только героиня, но и актриса не может больше ходить и… она встает и быстрым шагом уходит. Это шок, это разрыв шаблона и это крутой эффект! Чисто театральный прикол!
Хотелось бы подчеркнуть грамотно выстроенное пространство сцены и расположение артистов во врем спектакля. Основная декорация – чуть в глубине сцены и по центру, по бокам ничего не происходит. В своем походе в зал артисты не далеки, они рядом со сценой. Эти характеристики критически важны для зрителей в бельэтаже и на балконе, где по бокам часть сцены не видно, а хождения по партеру не видны вовсе. Фокин прекрасно это понимал – очевидно – и выстроил спектакль так, чтобы зрители могли оценить его полностью с любого места.
Главную роль на московских гастролях играл московский же актер театра «Ленком» Антон Шагин, хорошо известный зрителю по фильму «Стиляги». Его игра экспрессивна, противоречива, его героя бросает из крайности в крайность, и он весь – воплощение страстей. Может, такие страсти не позволяют разглядеть чувства, но где бушуют страсти, иному нет места. В паре с ним Полина Теплякова как Полина – лишь внешне сдержанная, но столь же безумная и мучимая страстями, более всех теряющая разум от происходящего в ее жизни. Именно она острее всех ощущает «клетку» этой игры, не играя, она будто в клетке сидит на этом стуле, она отчаянная и, в итоге, больная. Влюбленная? Как знать, страсти не позволяют разглядеть истинные чувства. Великой Эре Зиганшиной можно было бы и не вставать с кресла, чтобы быть услышанной и быть не высоте. Гордая и саркастичная ее героиня-старуха, своевольная и простая внушает уважение. Здесь также занят Тихон Жизневский, нынче известный как майор Гром, но в «Литургии Зеро» лишь француз – почти комедиант, человек-улыбка и хитрость, кто-то, создающий внешний «шум» вокруг главных героев.
Я не понимала этот спектакль. Но я его поняла, и задумка меня восхитила. «Литургия Зеро» сочетает в себе новаторское и классическое, философское и провокационное. Этот спектакль не хочет рассказать историю, он хочет передать эмоции и ощущения. Это странно для лаконично оформленной постановки, но стоит лишь понять смысл оформления, и все меняется. Крутой спектакль театра высочайшего уровня. Я рада, что смогла это увидеть.
Состав: Антон Шагин (Алексей Иванович); Полина Теплякова (Полина); Игорь Волков (Мистер Астлей); Сергей Паршин (Генерал); Тихон Жизневский (де-Грие); Олеся Соколова (мадемуазель Бланш); Эра Зиганшина (Бабушка); Михаил Сыромятников (Крупье).
